Христос Воскресе!

"В пасхальную ночь, когда крестный ход обойдя церковь, останавливается у запертых ее дверей и наступает одна, последняя минута молчания перед взрывом пасхальной радости, в нашем сердце сознательно или безсознательно возникает тот же вопрос, который был, согласно евангельскому рассказу, в сердце женщин, пришедших рано утром, «едва воссиявшу солнцу», ко гробу Христа. Вопрос этот: «Кто отвалит нам камень от гроба?» Совершится ли еще раз это чудо? Станет ли еще раз ночь светлее, чем день? Наполнит ли нас еще раз эта ничем не объяснимая, ни от чего в мире не зависящая радость, которая всю ночь и еще столько дней будет звучать в этом обмене пасхальным приветствием: Христос Воскресе! Воистину Воскресе!

Минута эта всегда приходит. Двери открываются. Мы входим в залитый светом храм. Мы вступаем в ликующую пасхальную заутреню. Но где-то в душе вопрос остается. Что все это значит? Что значит праздновать Пасху в этом мире, наполненном страданием, ненавистью, мелочностью, войнами, что значит петь «смертию смерть поправ» и слушать о том, что «мертвый ни един во гробе», когда смерть остается все еще, несмотря на всю жизненную суету, единственной абсолютной земной достоверностью...

Неужели же Пасха, эта светлая ночь, это ликованье - только минутный уход от реальности, возможность некоего духовного опьянения, после которого рано или поздно, но наступают те же будни, та же серая действительность, тот же счет неумолимо пробегающих мимо дней, месяцев, лет, та же гонка к смерти и к небытию? Ведь нам давно уже твердят, что религия - это самообман, это опиум, это выдумка, помогающая человеку в его трудной судьбе, это мираж, который все время рассеивается. И не более ли мужественно, не более ли достойно человека от миража этого отказаться и лицом к лицу встретиться с простой и трезвой действительностью?

Что ответить на все это? Пожалуй, первый приблизительный ответ мог бы быть таким: не может быть, чтобы все это было просто выдумкой! Не может быть, чтобы столько веры, столько радости, столько света - вот уже почти две тысячи лет - было бы только бегством, миражом. Может ли мираж длиться веками? Ответ это, конечно, веский, но еще не окончательный. И надо прямо сказать, что окончательного, общеобязательного ответа, такого, который можно было бы напечатать в виде научного объяснения пасхальной веры, - такого ответа нет. Каждый здесь свидетельствовать может только о своем собственном и живом опыте и говорить за себя.

В живом и личном опыте, когда всматриваешься и вдумываешься в него, вдруг находишь то, на чем все остальное зиждется, что вдруг все освещает таким ослепительным светом, в котором действительно, как воск от лица огня, тают сомнения и вопросы. Что же это за опыт? Я не могу его иначе описать и определить, как опыт живого Христа. Не потому я верю во Христа, что раз в году и с самых ранних лет мне дано участвовать в пасхальном торжестве, а потому возможна Пасха, потому наполняется светом и радостью эта единственная ночь, потому такой победной силой звучит это приветствие: Христос воскресе! Воистину Воскресе! - что сама вера моя родилась из опыта живого Христа.

Как и когда родилась она? Не знаю, не помню. Знаю только, что всякий раз, что я открываю Евангелие и читаю о Нем, читаю Его слова, Его умение, я мысленно, от всего сердца и от всего естества, говорю то, что сказали посланные фарисеями, чтобы арестовать Христа, и вернувшиеся, не арестовав Его. Они сказали: «Никогда не говорил человек так, как этот говорит!». Таким образом, первое, что я знаю, это то, что учение Христа живо, и нет ничего в мире, что можно было бы сравнить с ним. Но учение это о Нем, о жизни вечной, о победе над смертью, о любви, побеждающей и преодолевающей смерть. И я знаю даже, что в жизни, в которой все кажется таким трудным и будничным, единственное, что никогда не изменяет, никогда не оставляет - это внутреннее сознание, что Христос со мной. «Не оставлю вас сиротами, приду к вам». И вот приходит и дает чувствовать Себя. В молитве, в этом трепете души, в непонятной, но такой живой радости, в таинственном, но опять-таки, таком несомненном присутствии Его в храме во время Богослужения, в таинствах; все время растет этот живой опыт, это знание, эта очевидность: Христос тут, исполнились Его слова - кто любит Меня, с тем Я пребуду - «И мы придем к Нему и обитель у Него сотворим». В радости и в печали, в толпе и в одиночестве эта несомненность Его присутствия, эта сила Его слова, эта радость от веры в Него.

Вот единственный ответ и единственное доказательство. «Что ищите живого с мертвыми? Что плачете нетленного во тли?». И поэтому все христианство есть не что иное, как новое и новое переживание веры - ее воплощение в обрядах, словах, в звуках, в красках. Неверующему она действительно может показаться миражом. Он слышит только слова, видит только непонятные церемонии. И объясняет их извне. Но для верующих все светится изнутри: не как доказательство его веры, а как ее результат, как жизнь ее в мире, в душе, в истории. Поэтому реальна, жива, современна нам Великая пятница: ее тьма и печаль, поэтому можем мы плакать у креста и переживать все то, что совершалось тогда, в день торжества зла, измены, трусости и предательства. Поэтому можем мы созерцать с трепетом и надеждой живоносный гроб в Великую субботу, поэтому можем мы каждый год праздновать Пасху. Ибо Пасха - это не воспоминание о событии прошлого. Это - реальная встреча, в радости и счастье, с Тем, в Ком наше сердце давно узнало и встретило жизнь и свет всякого света.

Пасхальная ночь - это свидетельство о том, что Христос жив и с нами, и мы живы с Ним. Вся она - призыв увидеть в мире и жизни зарю таинственного дня Царства света. «Днесь весна благоухает, - поет Церковь, - и новая тварь ликует...». Она ликует в вере, в любви и в надежде. «Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обымем, рцем: братие! и ненавидящим нас простим вся воскресением и тако возопиим: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Христос Воскресе!"

Христос Анести!

"Был в предыстории моей церковной жизни один знаменательный эпизод. Дело было во второй половине семидесятых; мы жили тогда в Ленинграде на Крюковом канале, прямо напротив Никольского собора, и каждый год наблюдали пасхальное празднество из окна.

Некоторые люди не шли ближе к собору, а стояли с зажженными свечами напротив, прямо у нас под окнами. Но им крестный ход был не виден, а нам, сверху, виден. А если открыть форточку, то слышно и пение. В тринадцать лет я рисовала такую картинку: ночь, бледная луна в облаках, угол собора, согбенные черные фигуры, таинственные и мрачные, идут со свечами. Такой вот готический роман. Идут, между прочим, не в ту сторону — подобным деталям я значения не придавала.

Однажды года через два, а может, и через три, я возвращалась вечером из Мариинского театра с очередного спектакля. По толпе народа у собора, по огонькам свечей, горящих у людей в руках, я догадалась, что сегодня Пасха. Мне стало интересно; я решила подойти. Толпа была странная. Были возбужденные подростки, пытавшиеся хулиганить, были тихие тетеньки и были тетеньки взвинченные. Тогда я еще не догадалась, что это большей частью любопытные, а не верующие — как и я. Но почему все они торчат здесь — вполне понимала: кто ж не знает, что попасть в церковь на Пасху почти невозможно, для этого пришлось бы прийти с утра и целый день сидеть там внутри, потому что ближе к вечеру туда пускают только старушек. Чтобы не мешали посторонние, как я полагала. И теперь на воротах, ведущих к церкви, висел замок, а рядом стояли два милиционера и голосами, которые показались мне глумливыми, уговаривали народ расходиться по домам, идти смотреть телевизор. «Шестая серия начинается!» — выкрикивали они в рупор.

И тут среди разношерстной и не очень-то приятной этой толпы я увидела группу очень красивых молодых людей и девушек. Я поняла, что это иностранцы, но какие-то необычные, особенные. В них был какой-то свет. Они ходили вдоль ограды, растерянные, и явно что-то искали; как потом оказалось — вход. Они казались ненамного старше меня; мне вдруг страстно захотелось заговорить с ними, узнать, кто они, и понять, что же это такое в них сияет. По-английски я не говорила, только по-французски; надежды, что они тоже понимают этот не самый распространенный в мире язык, имелось немного. Но вдруг произошло чудо. Одна из девушек заметила меня и быстро ко мне пошла. «Parlez-vous fran?ais?» — спросила она. Я узнала, что они из Греции. «Как войти в церковь?» — спрашивала девушка, волнуясь. И тут я совершила страшный промах. Мысль о том, что эти молодые, прекрасные люди хотят войти в церковь, чтобы вместе с бабками праздновать Пасху, не пришла мне в голову. Я решила, что их интересует интерьер собора и этнография русской церковной службы. «Сейчас, к сожалению, невозможно, — сказала я, — но вот когда служба кончится, вы сможете войти и все посмотреть. Или завтра». Девушка посмотрела на меня с изумлением и отошла.

Вскоре часы на колокольне стали бить двенадцать. Греки встали в круг и зажгли свечи. И когда наступила полночь, запели пасхальный тропарь. Это было зрелище фантастическое. Темная ночь, светлый круг, прекрасные вдохновенные лица, освещенные свечами, божественное пение — и вокруг них другой круг, плотный и черный, мои соотечественники, обступившие их кольцом, полные напряжения и непонимания. Круг этот образовался сразу, как только молодые люди зажгли свечи, и сразу же характерные личности в штатском, которых я к своим пятнадцати годам уже научилась различать в толпе, энергично протиснулись в первый ряд. Я стояла в черном кольце, и мне мучительно, до слез хотелось быть с этими молодыми греками. О том, что человеческий круг обладает мощной психологической силой, я узнала позднее, но тогда я испытала эту силу на себе. Мне было из черного круга не выйти.

Публика, собравшаяся вокруг запертого снаружи собора, была, повторяю, странной. Одна из женщин подскочила к грекам, толкнула девушек, задула у них свечки и истерически крикнула: «Христос воскрес, а вы тут поете!». Греки продолжали петь. И с каждой минутой все больше крепло чувство, что они с именем Христа стоят посреди враждебного богоборческого мира. Это ощущалось физически, и это было видно даже мне, ничего об этом тогда не знавшей.

Потом они кончили петь и стали христосоваться. «Христос анести!» — говорили они и целовались. Я видела их светившиеся лица и понимала, что радуются они не житейской, а совсем другой, более высокой радостью. И, кажется, начинала понимать, чем именно так отличались они от нас и что за необыкновенный свет исходил от них в ту пасхальную ночь.

И тут они повернулись к нам. «Христос анести!» — сказали они черной, тревожной и настороженной толпе советских людей, плотно их окружавшей. Никто из нас им не ответил. «Христос анести!» — повторили они. А мы молчали. Не веря своим глазам, не веря своим ушам, они почти уже кричали — с надеждой, и с негодованием, и растерянно, и требовательно, и даже грозно, и с мольбой: «Христос анести! Христос анести!». Как мне хотелось им ответить! И я даже знала слова. Но язык одеревенел у меня во рту.

И вдруг из толпы, из черного круга вывернулся какой-то мужичонка. Невзрачный, мелкий, суетливый, даже, кажется, пьяненький, он решительно шагнул к грекам и крикнул: «Воистину воскресе!»

Они бросились к нему все. Они ликовали. Они целовали его. Они тискали его в объятьях. Сколько любви обрушили они на него! Не помню, горели ли еще их свечи, но что из нашего, черного, он перешел в их, светлый круг — это ощущение было явственным.

Я вообще не помню, как кончился этот эпизод: как все разошлись, как я пришла домой. Словно занавес опустился после самой главной финальной фразы, оставив меня переживать потрясение.

Помню только острую горечь от того, что не смогла преодолеть силу черного круга, не смогла ответить этим грекам и попасть к ним не смогла. Если бы я это сделала, жизнь моя преобразилась бы уже тогда. Но мне предстоял еще долгий путь к моему обращению. Крестилась я только через десять лет. Но все эти годы я помнила, как будет «Христос воскресе» по-гречески".

Инна Скляревская.

ВОПРОС СВЯЩЕННИКУ

Как появился обычай готовить к пасхальному столу творожную пасху и куличи?

По древнему преданию, Господь Иисус Христос после Своего воскресения приходил к апостолам во время их трапез. Среднее место оставалось не занятым, в середине стола лежал предназначенный Ему хлеб. Постепенно появилась традиция в праздник Воскресенья оставлять хлеб в храме (по-гречески он назывался «артос»). Его оставляли на особом столе, как это делали апостолы. В течение всей Светлой седмицы артос обносится во время крестных ходов вокруг храма, а в субботу после благословения раздается верующим.

Так как семья является малой Церковью, то постепенно появился обычай иметь свой артос. Таким стал кулич (от греч.– круглый хлеб) – высокий, цилиндрической формы, хлеб из сдобного теста. Имея во время пасхальной трапезы на столе кулич, мы имеем упование, что и в нашем доме невидимо присутствует воскресший Господь.

Творожная пасха (в Требнике – «млеко огустевшее», то есть творог) имеет форму усеченной пирамиды, что символизирует гроб, в котором совершилось величайшее чудо Воскресения. Поэтому на верхней стороне должны быть буквы «ХВ», означающие приветствие «Христос Воскресе!». На боковых сторонах пасочницы (формы) по традиции делаются изображения креста, копья, трости, а также ростков и цветов, символизирующих страдания и воскресение Господа нашего Иисуса Христа.

В пасхальные дни христиане приветствуют друг друга радостным победным восклицанием «Христос Воскресе!». При этом с апостольских времен принято целование. По традиции, верующие дарят друг другу красные яйца. Предание говорит, что этот обычай берет свое начало от равноапостольной Марии Магдалины, которая поднесла императору Тиверию красное яйцо с приветствием «Христос Воскресе!». Яйцо служит символом гроба и возникновения жизни в самых недрах его; окрашенное красной краской, оно знаменует возрождение наше кровию Иисуса Христа.

Что такое «Радоница» и почему нельзя в Пасху ездить на кладбище?

Радоница – первое поминовение усопших после Светлой Пасхальной седмицы. Чаще всего совершается во вторник (если нет праздника) на Фоминой седмице. Традиция эта русская. У православных Ближнего Востока и Греции она отсутствует.

Святитель Афанасий (Сахаров) пишет: «Поминовение усопших, известное у нас под именем Радоницы, совершается на Фоминой седмице. Радоница обязана своим происхождением тому установному предписанию, по которому в Великом Посте поминовение усопших по случаю нарочитых поминальных дней (3-го, 9-го и 40-го), не могущее быть совершено в свое время по случаю великопостной службы, переносится на один из ближайших будничных дней, в который может быть совершена не только панихида, но и полная литургия. В течение Великого Поста такими днями являются только субботы, да и то не все. За последние седмицы Поста и седмицу Пасхи всегда скопляется немало таких памятей об усопших, которые надо будет справлять в первый будничный день, когда может быть полная литургия. Таковым и является вторник Фоминой седмицы, так как накануне понедельника после вечерни нельзя еще совершать панихиду, как должно быть при поминовении… Типикон не дает никаких указаний относительно изменений в порядке службы в Радоницу, о которой он не упоминает. Это значит, что и при совершении поминовения усопших на основных суточных службах не должно быть допускаемо никаких изменений и отступлений от того порядка, который дается Уставом для данного дня. Радоница совпадает с попразднеством. Поэтому в Радоницу не только на вечерни и утрени, но и на повечерии и литургии не должно быть ничего специально заупокойного» (О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви).

Святая Пасха является средоточием всего годичного богослужебного круга. Воскресение Христово знаменует победу над смертью и прообразует всеобщее воскресение. Поэтому когда мы в Пасху едем на кладбище, мы обнаруживаем не только духовную нечуткость, но и полное непонимание смысла спасительного христианского учения.

НОВОСТИ ПРИХОДА

Дети дошкольной студии «Колосок» совместно с детьми воскресной школы готовятся к проведению пасхального утренника: проводят репетиции в храме, своими силами готовят декорации, костюмы. Выступление состоится в Свято-Екатерининском храме 27 апреля в 11-00.

В дни Великого поста инициативная группа воскресной школы посетила ЦРБ с проповедью о посте и рассказом о 40 мучениках Севастийских. Дети раздали больным испеченные на приходе «жаворонки». В день Святой Пасхи эти же дети вновь посетят больных ЦРБ с пасхальными поздравлениями и подарками.

20 апреля в Светлое Христово Воскресение состоится награждение призеров районного конкурса художественного, литературного и декоративно-прикладного творчества «Возрождение Храма - как Пасха Христова», проводимого приходом Свято-Екатерининского храма совместно с ЦВР.

Продолжается подготовка к открытию Свято-Екатерининской православной школы г. Судогда:
- отремонтированы классы;
- закуплена мебель;
- зарегистрирован устав учреждения;
- ведется сбор документов для лицензирования;
- проведено первое родительское собрание с участием администрации школы и педагогами.

Приход Свято-Екатерининского храма поздравляет с Днем Ангела:

Рябинкину Александру (06.05)
Псарева Бориса (15.05)
Кузнецову Ирину (18.05)
Еськину Таисию(23.05)
Прохорову Елену (03.06)
Кустову Елену (03.06)
Селезневу Елену (03.06)

и Днем Рождения:

прот. Георгия Морохина (30.06)
Грушину Надежду (15.05)
Подакову Марину (15.05)
Хотченкову Тамару (19.05)
Князеву Людмилу (21.05)
Куликову Полину (29.05)
Прохорову Елену (01.06)
Иванову Марию (01.06)
Кузнецову Ирину (14.06)
Матвееву Галину (18.06)
Морохину Марину(22.06)
Бодрову Марину (29.06)