|
Протоиерей отец Павел Федорович Титов родился в 1886 году в селе Воскресенское, находившееся рядом с г. Шуей (теперь это Ивановская область). Окончил семинарию в г. Владимире. После окончания, служил в с. Воскресенское. В 1930 г. приехал в Судогодский район в дер. Дубенки, где год-полтора служил в местной церкви.
Затем стал священником храма в с. Спас-Беседа, где и почил в апреле 1944 года. Похоронен на местном кладбище села Спас-Беседа. Интересно, что храм отец Павел увидел сначала во сне, а по приезду в Спас-Беседу сразу узнал его, и принял решение остаться здесь и служить.
Пароход отчалил от пристани, прогудев так пронзительно - тревожно и радостно, что вздрогнуло сердце. Он выходил на середину Волги. Теневая палуба медленно разворачивалась к солнцу, и вдруг резко вспыхнула золотом река, и глазам стало больно. Молодая дама подставила лицо горячему ветру. Его запах тоже был тревожным и радостным: от свежести воды, сладости болотных цветов, сена с низкого левого берега и от чего-то еще. Может, от надежды?
Там, впереди - степи, зной, табуны лошадей. Там все прожжено, прокалено, спалено солнцем. Позади оставалась средняя Россия с ее затяжными ненастьями, туманами, нежарким летом Надежды здесь не было. Поэтому и уезжали они "с милого севера", почти бежали. Успеть бы?..
В регистрационных журналах значилось, что плывут этим рейсом Титовы - Павел Федорович и Варвара Федоровна.
Все на пароходе - от пассажиров до матросов - считали их братом и сестрой. Он был болен, почти, не показывался на палубе, в каюту им носили то лед, то лекарства. Дама хлопотала о нем так заботливо, что все смотрели с невольным уважением.
Никто и не догадывался, что накануне они сыграли свадьбу. Варенька, двадцатилетняя учительница из села Воскресенского Вязниковского уезда, вышла замуж за священника отца Павла. "За смертника, - предупреждал врач, - последняя стадия туберкулеза".
И как ей удалось переупрямить всех: и родителей, и Павла? Ведь они и вправду хотели ей добра. Пугали: подумай, мол, сколько ему жить - год, месяц? Она и сама удивлялась, как нашла убедившие всех слова.
Врач говорил, что спасти Павла может разве что чудо и кумыс. За кумысом надо было ехать на юг. Осталось чудо. Его надо было либо совершить самой, либо вымолить у Бога.
...В подвенечном платье, во главе свадебного стола, она сидела одна. Рядом - пустой прибор и пустой стул, на который никто не садился, словно там и в самом деле присутствовал жених. "Как по покойнику", - невольно ежились гости. А Павел уже не вставал. И гости - близкие, добрые люди - не знали, плавать или смеяться на такой свадьбе.
А потом были степи, зной, табуны лошадей и кумыс. И была любовь, ее постоянное присутствие, ее легкий нрав. С ними был Бог, которого, в крепкой вере своей, они просили хотя бы отсрочить смерть.
Наверное, Он услышал. За несколько месяцев Павел выздоровел. Накрепко. Вернувшись на родину, он уже больше никогда ничем не хворал, пока внезапная тяжкаяболезнь не унесла его.
А тогда, в Воскресенском, его не узнавали: крепок, весел, жизнерадостен. За те месяцы на юге он поправился на 25 килограммов и уже не походил на смертника.
Тихим счастьем светились глаза матушки. Варвары. Она верила,что самое страшное, что должно было с ними произойти, уже позади. И что теперь будет жизнь тихая и светлая.
Положение сельского священника и в 1906 году было основательным и надежней, хотя не обещало богатства и роскоши. Но обоих устраивал и просто достаток: дом.
В Пасхальное утро 21 апреля 1944 года хорошо и светло было в мире Божием. И солнце ласково грело выгоревшие прошлогодние цветы, недавно вытаявшие скамейки оградки.
Желтый песок, вынутый из могилы, уже обсох сверху, стал теплым и сыпучим. Солнышко и ласковый ветер сушили славы. Счастливо чирикали воробьи на кладбищенских кустах, и казалось - спать будет сладко, теперь наступил покой.
- Мама, посмотри, какое яркое солнышко, песочек желтый.. Не плачь. Ему тоже хорошо, - повторяла Зина. ...Потом, через тридцать лет, в эту же могилу положили мать.
После смерти отца она вся отдалась детям. Старшие купили ей маленький домик в селе Сарыево, под Вязниками, навещали, помогали. Пенсии она не получала, жила за счет детей. Перед смертью переехала к Зине.
Умерла 87 лет - легко и тоже в праздник: 12 января, под старый Новый год.
Вот и не стало этих двоих, так преданных друг другу, не хотевших никому зла. Преследуемые, затравленные, они держались только друг другом да детьми. И верили, что Бог не покинет. Что осталось от них в этом мире? Только дети, те восемь человек, которых они вырастили. Есть среди детей Титовых архитекторы, врачи и медсестры, учителя, военные. Но главное, наверное, в том, какими выросли дети. А выросли все - людьми уважаемыми. Девочку Зину, так часто упоминавшуюся в этом повествовании, хорошо знает вся Судогда - это Зинаида Павловна Круглова, зубной врач, много лет работавшая в районной поликлинике: неизменно терпеливая, добрая со всеми. Надиром в старые времена все стремились попасть именно к ней: рука у нее легкая, а в глазах светилось что-то такое хорошее, надежное, отчего, легче было ввериться ей и перетерпеть жуть боли.
Никогда не покидал Судогодскую землю (за исключением службы в армии) самый младший из семьи - Алексей Павлович Титов, чьему трудолюбию удивляются и родные, и чужие. С внучкой Наташей мы учились в одном классе. "Удивительно добрая, мягкая она словно излучает на окружающих тихий, ровный свет", - писал о ней классный руководитель Валентин Иванович Хлусов в газете "Ленинец", когда мы были еще семиклассниками.
Ее молчаливое осуждение какого-либо проступка значило больше, чем чей-то крик. Она же первая подавала руку "виноватому", потому что обладала даром видеть в людях только хорошее и не помнить зла.
Сейчас она - детский библиотекарь. Удивительно точно находят нас профессии.
Много лет прошло. Уже не все восемь детей Титовых живы. Но время от времена семья собирается в Спас-Беседах, возле своего старого гнезда, возле могилы родителей, чтимых всеми. Много таких фотографий в семейном альбоме Кругловых - с детьми и внуками, - человек под тридцать. Тут люди самых равных профессий - вплоть до кандидатов наук.
- Есть ли у судьбы законы? Знаки ее читаем на ладони, считаем но высоким звездам. Гадаем на потрепанных картах или обрываем белые ромашки - рады поверить всему, что сулит счастье. Одним на свой век достаточно оборвать ромашку - и больше не задумываться уже ни над чем: все дается легко.
Других судьба пробует на прочность высшей меркой: отверженностью, одиночеством, голодом детей. Ни мольбами, ни слезами не избыть этот крест - только нести. И вот из всего этого рождается не самоубийство, не злоба, не ропот - мудрость, терпение, доброта. Такое, что хватает передать внукам. Это золото высшей пробы. Только плачено за него дорого, очень дорого.
А времена нынче тревожные. И всегда это соблазнительно: легки травить изгоя. Под лозунг - особенно. Получается почти красиво, и никаких внутренних проблем. А вот как это выглядит - с той стороны, когда нет защиты, когда по живому... Времена нынче тревожные.
Наталья Знахуренко.
Воспоминание из детства В. Коркина об отце Павле читать здесь.
|
